1) Любовная лирика очень сложна. Хрестоматийные стихи, - творения Эрато, - актуальны веками и пополнение сюда прибывает очень медленно. Стихи Пушкина о любви известны всем, Лермонтова - многим, Блока - избранным, Бродского - почти никому. А ведь Бродский не ребенок, но обычно его любовную лирику не цитируют. Почему? Очень просто - так как выражение чувства предельно сложно и связано у читателя со стандартами. Попробуй, говорит читатель, перепрыгни "Я вас любил"... И он прав. Наполовину. Конечно же, Бродский пишет не хуже Пушкина, просто последний нам знаком с детства, то есть он был с нами во время периода чувственного познания мира. Это многое обусловливает.

Поставим эксперимент на собственном мозге.

Русский язык в этом отношении куда пластичней. Чуть ли не все слова могут меняться местами в предложении. Слова длиннее английских, поэтому трехсложники распространены почти так же, как и ямб с хореем, да и четырехсложники (пеоны) сплошь и рядом удаются. То есть стих весьма вариативен. А если добавить сюда возможность нарочитого “расшатывания” метрического стиха за счет пропуска-добавления внесхемных слогов, как это происходит в получившем в последние годы распространение акцентном стихе, ну, например, у Олеси Николаевой:

Казалось бы, проблему естественности интонации можно решить, если писать стихотворения, строки которых содержат разное количество стоп. Но это так кажется: в разностопных стихах тоже содержится ряд литературных ассоциаций. Ведь разностопные размеры уже несколько веков закреплены за определенным жанром — басней, и это необычайно снижает область их применения.

В наши дни даже родилась псевдоспасительная «теория банальной рифмы», как ничейного предмета общего пользования, который может уберечь от хищений и художественной девальвации.